В далеком детстве мы собирались у костра и рассказывали друг другу страшные истории. Времена изменились, мы стали старше и у нас отпала необходимость придумывать страшные истории, потому что они стали происходить с нами на самом деле.

Итак, в черном-черном городе жил черный-черный риелтер. Так начиналась бы эта история, если бы я рассказывал ее у костра.

Вы наверно помните мою статью про призрачный третейский суд (Доказать отрицательный факт)? В тот же день началась и эта «мистическая» история.

Думаю, что никто из коллег меня не осудит за то, что вернувшись в офис я твердой рукой налил себе и коллегам по 50 победных грамм отличного коньяка, потом еще по 50 грамм и уже собирался разлить по третьей, когда в дверь офиса постучали. На пороге стояла дама, встревоженно наблюдавшая за тем, как мы заметали следы торжества в переговорной.

Я пригласил ее и ее мужа  за стол. Когда они рассказали мне свою историю, хмель выветрился из головы.

Дядя моей собеседницы вел замкнутый образ жизни, похоронив много лет назад свою супругу он оставил завещание на НН (так мы будем называть мою доверительницу). С родственниками из других городов он почти никогда не общался лично, только по телефону и открытками по праздникам. Иногда дядя созванивался с племянницей, но перестал выходить с ней на связь примерно с Нового года. Учитывая замкнутый характер дяди, НН не очень беспокоилась. Но телефон упорно не отвечал и в майские праздники. При первой  возможности НН приехала из Москвы в Санкт-Петербург. В квартиру попасть не удалось, она была опечатана, ключей от квартиры у нее не было. Соседи рассказали, что дядю нашли неделю назад в прихожей. Точнее сказать, нашли мумию дяди —  лежал он явно давно.

Председатель ТСЖ и соседка, которые присутствовали при вскрытии квартиры, отдали документы, найденные при осмотре квартиры, передав все, кроме паспорта и документов на квартиру. Якобы этих документов не было. Когда моя собеседница позвонила участковому, чтобы вскрыть квартиру, он пригласил ее в опорный пункт и показал ей плохую копию документа — свидетельства о праве собственности квартиру, из которого следовало, что дядя еще в 2013 году подписал договор на свое единственное жилье с гражданином Украины, проживающим в Луганской области. Судя по копии свидетельства переход права собственности был зарегистрирован примерно за месяц до приезда НН. в наш город.

Пребывая в шоковом состоянии Н. через третьи руки нашла телефон юристов (это случайно оказались мы), записалась на прием через помощницу и рванула к нам.

Увы, но такие ситуации не редкость. Скорее всего дело было так. Квартира из которой давно никто не выходил привлекла внимание злоумышленников или кто-то «навел» их на одинокого старика. Они «пробили по своим каналам», предположили, что родственников нет. Очевидно, что кто-то  проник в квартиру, перешагнув через труп в прихожей, завладели документами и оформили квартиру на человека недосягаемого для нашей правоохранительной системы.  Когда все было готово, появилась полиция и оформила труп. Все чисто и копать никто не будет.

Если бы  Н.Н. появилась на пару месяцев позже, то скорее всего она бы нашла в квартире новых собственников, которые купили квартиру по цене ниже рыночной и пребывали бы в заблуждении, что им очень повезло.

Мы это понимали, но это догадки, а они мало интересуют суды и полицию. Там с нас потребуют доказательств очевидных вещей.

Действовать надо было быстро – успеть наложить арест на квартиру до того, как таинственный парень из Луганска продаст или подарит квартиру «добросовестному приобретателю.

Следующей задачей было доказать, что дядя Н.Н. был к моменту регистрации права уже настолько мертв, что не мог появиться в Росреестре и самостоятельно сдать документы или выдать кому-то доверенность на это действие.

Вводных было мало — все, что мы имели на старте – это Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и плохую копию свидетельства о праве собственности.

Первый этап прошел гладко, в разумные сроки мы получили определение суд о принятии обеспечительных мер на квартиру и сдали его в Росреестр. Параллельно с иском мы подали заявление о мошенничестве в ОБЭП. В обмен на заявление нам дали талон-уведомление.

Дальше пошла обычная судебная тягомотина и полицеская волокита. Бесконечно долго нам назначали предварительные заседания, из суда в Росреестр с нашей оказией направлялись запросы. В дежурной части нам сообщили, что наше заявление передано в ОБЭП, но дозвониться и выяснить кто занимается проверкой нам не удалось до сих пор.

И вот мы неспешно докатились до основного заседания. С копиями документов из Росреестра я смог ознакомиться только в заседании. Из полученных документов следовало, что дядя моей доверительницы не только подарил свою квартиру парню из Луганска в 2013 году, лично подписав договор простой письменной формы, но и сам сдал документы на регистрацию. Я в красках описал судье состояние дяди, которого нашли в квартире через месяц после совершившейся сделки. «Вы хотите сказать, что сотрудники Росреестра совершили преступление? Что они не проверили паспорт у того, кто сдавал документы на регистрацию?», задала судья риторический вопрос. «А почему за дядей ваша доверительница не смотрела? И вообще, где она? А квартиру хотим!». В тот день судья была явно не в духе.

Мое ходатайство о проведении экспертизы судья отклонила и выгнала меня в коридор выносить решение. 20 минут я покрывался холодным потом, просчитывая варианты ее действий и  цепенея от мрачных предчувствий. Я мысленно составил текст апелляционной жалобы, жалобы в Квалифколегию судей. Когда я уже начал составлять текст жалобы в Генеральную прокуратуру и Стастбургский суд, меня позвали в зал.

Вдоволь покуражившись надо мной, судья возобновила производство и выдала один запрос в ГСУ о материалах проверки, а  второй в Росреестр, с требованием предоставить с оригиналы дела. Прямо из суда я поехал по адресам, указанным в запросах.

К следующему заседанию я подготовил еще более основательно. У меня была справка от председателя ТСЖ о том, дядя не платил за квартиру с декабря (идея Н.Н.), оригиналы банковских квитанций с его подписью, письма и открытки. Кроме того на заседание приехала сама Н.Н., обеспокоенная непонятной активностью которая началась вокруг нашего дела.

За пару дней до заседания ей позвонила председатель ТСЖ и сообщила, что две дамы средних лет и крупных размеров расспрашивали о споре за квартиру и уверяли, что НН дело в суде проиграет. Дамы не были знакомы ни НН, ни председателю, но излучали уверенность в неблагоприятном для НН решении суда, которое будет вынесено на ближайшем заседании. Это странное обстоятельство вносило дополнительную нервозность в обстановку.

Мы приехали минут за 10 до заседания и стояли у дверей зала, ожидая, начала заседания. Никто из посетителей не проявлял активности ко времени нашего заседания. Но я и не ожидал, что ответчик или его представители появятся. Как же я ошибался.

За пять минут для заседания, дама средних лет, с необъятной задницей подошла к НН и предложила ей отойти и поговорить. «У меня есть юрист и я буду разговаривать только в его присутствии», заявила НН. Я вмешался и взял разговор в свои руки. Дама упорно отказывалась представляться и твердила о том, что мы сегодня проиграем дело, а она пришла, чтобы помочь НН дело выиграть. Что она, не зная о том, что НН сегодня будет на заседании «обеспечила перенос заседания, чтобы вступить в дело в качестве представителя НН и выиграть дело». Тут нас позвали в зал. Вместе с нами вошел молодой человек, с мутными глазами – адвокат ответчика. Объемная дама осталась снаружи.

Когда судья увидела НН и меня, она искренне удивилась и сообщила нам, что получила от НН телеграмму, в которой сообщала, что отстраняет своего представителя (меня) и просит заседание отложить, чтобы предоставить возможность заключить договор с другим представителем. Мы ошарашено переглянулись. «Все чудесатее и чудесатее», задумчиво сказала судья и начала процесс. Адвокат ответчика стал рассказывать историю о том, что дядя познакомился с ответчиком в 2013 году, что ответчик помогал дяде деньгами и по хозяйству, что дядя лично сдавал документы на государственную регистрацию сделки. На большинство уточняющих вопросов адвокат ответчика отговаривался незнанием деталей. После заслушивания этого пустопорожнего вранья, судья удовлетворила наше ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы и приостановила дело.

Когда мы вышли из зала заседаний, я готов был разорвать пышнотелую «помощницу». Она же самонадеянно ждала нас у входа в суд. Что бы расставить с этой дамой точки над i, мы зашли вместе в кафе. Я накинулся на нее сразу. «Вы понимаете, что это не этично и просто опасно?! Судья запросто могла меня отстранить, а дело рассмотреть, мотивировав тем, что у НН было время найти представителя!». Тятя слегка улыбнулась. «Я хотела помочь!», почти искренне сказала она. Дальше началась плохая продажа своих услуг. Якобы она в команде тех, что борется с  квартирными мошенниками и помогает попавшим в беду. Что у нее есть некая информация, которая поможет выиграть дело, что она и только она может «спасти ситуацию». Или она может договориться с текущими «владельцами» квартиры, чтобы НН выкупила у них ее обратно за небольшое вознаграждение.

Ни одна спецслужба мира не любит «инициативников» и правильно делает. Слишком просто под личиной доброжелателя заслать своего «казачка» и получить прямой доступ к закрытой от оппонентов информации. Так и рассудила и НН. Пользоваться помощью навязчивой дамы, которая столь топорно пытается влезть в дело было бы неблагоразумно.

Нам оставалось дождаться результатов экспертизы. Улучив момент после памятного заседания, я успел предложить адвокату ответчика мировую – мы не торпедируем уголовное дело, а нам возвращают квартиру.  Предложение услышано не было. На последнем заседании по делу, другой адвокат излагал уже другую версию знакомства покойного дяди и уверял судью, что эксперт сделал вероятностный вывод об выполнении подписи неизвестными лицами с подражанием подписи усопшего. Остальные доказательства адвокатом отметались, как несущественные.

Через несколько часов, мы отмечали в офисе успешное окончание этого муторного и неспокойного дела. Когда я разлил по третей, в дверь постучали. На пороге стояла НН. «В Сбербанке сказали, что дядя после смерти вывел деньги со своих счетов и закрыл их, а раз он это сделал сам, то возвращать деньги они не будут».

Я достал еще один бокал для коньяка, налил порцию для НН и мы не чокаясь выпили за ее дядю. Самого активного из всех знакомых покойников.

Продолжение следует.